Информация о наборе в группу
Расписании мероприятий
Исследованиях
Расписании мероприятий
Исследованиях
Оставьте Ваш вопрос, мы ответим Вам в ближайшее время.
Русский музыкальный фольклор оживает "Под облаками"
Необычная жизнь обычных людей музыкального коллектива
"Под облаками"
Необычная жизнь обычных людей музыкального коллектива
"Под облаками"
Творческое объединение "Под облаками" возникло в 2016 году. В его составе - молодые исполнители старинных русских песен. За три года участники объединения успели немало - стали победителями премии Russian World Music Awards 2018 в номинации Лучший молодежный проект, создали первый в России образовательный молодёжный проект "ФОЛК-КЕМП на Русском Севере", подготовили дебютный музыкальный альбом, большинство песен которого были самостоятельно записаны в экспедициях, и успешно провели первый концерт в Москве. О себе и о том, как участники объединения занимаются восстановлением традиции и "возвращают" песни в сёла рассказывают Надежда Гусарова и Евгений Багринцев.
Е.: Если кратко рассказать о нас, то мы – в первую очередь – друзья. Познакомились когда-то на разных фольклорных фестивалях. Нам понравилось общаться друг с другом, совместно проводить время, таким образом и сложилась наша дружба. Мы сошлись на почве того, что полюбили петь лирические протяжные песни. Со временем стали собираться вместе все чаще — нам так комфортно — общаться и вместе петь. Фольклорным ансамблем мы стали, можно сказать, поневоле. Изначально, конечно же, у нас не было такой задачи. После мы стали вести совместный аккаунт в инстаграм, транслировали в соцсети то, как мы живём, поём, совместные поездки и так далее, и почувствовали отклик аудитории, увидели, что наша неформальная жизнь интересна другим, нас стали приглашать на выступления, фестивали и так далее. В нашем аккаунте в инстаграм в шапке профиля указано - «необычная жизнь обычных людей». Да, действительно, это просто наша жизнь и ничего другого.
Половина состава творческого объединения профессиональные этномузыкологи, а половина – любители, но с хорошим слухом. Наш коллектив не считается абсолютно профессиональным, и, возможно, нам не хватает того момента самокопания, присущего профессиональным коллективам, но мы также не считаем себя любителями «чистой воды». Поэтому мы всё-таки находимся в постоянной борьбе внутри объединения за высокую планку и при этом получаем удовольствие от того, чем занимаемся, и рассказываем об этом людям.
Вообще, песни для нас – это значимая часть нашей жизни. И мы хотим показать остальным, а в особенности современной молодёжи, что это может быть частью и их жизни тоже. Где бы мы не собирались, на день рождения или просто пообщаться – мы обязательно поем традиционные русские песни.
Четыре года назад мы поехали на Русский Север по приглашению иеромонаха Иринея (Пиковского) из Сретенского монастыря вместе с семинаристами и активистами проекта «Общее дело». Там удивительная архитектура, природа, каждый раз, когда мы туда возвращаемся, то находимся в культурном шоке. Это какая-то удивительная красота и аскетичность. Ты выходишь из этого мира и попадаешь в это удивительное место, как будто выключенное из общего хаоса. Мы присоединились к проекту «Общее дело» - реставрации старинных храмов. Нам предложили организовать культурную часть проекта - концерты для жителей сел и волонтеров, позаниматься с детьми, то есть, максимально оживить жизнь местных жителей. Репертуар у нас был разнообразным. Тогда мы пели то, что все мы знаем, пытались найти общий репертуар прямо на Севере. И именно с этого момента, наверное, и начинается наша история как фольклорного коллектива. Начались стабильные репетиции и выступления более серьезного уровня.
Когда мы стали определяться с песенной традицией, над которой будем работать, то отправной точкой для нас стала песня из села Шелаево Валуйского района Белгородской области «Соловей-соловушка смутен, невесёл».
Е.: Если кратко рассказать о нас, то мы – в первую очередь – друзья. Познакомились когда-то на разных фольклорных фестивалях. Нам понравилось общаться друг с другом, совместно проводить время, таким образом и сложилась наша дружба. Мы сошлись на почве того, что полюбили петь лирические протяжные песни. Со временем стали собираться вместе все чаще — нам так комфортно — общаться и вместе петь. Фольклорным ансамблем мы стали, можно сказать, поневоле. Изначально, конечно же, у нас не было такой задачи. После мы стали вести совместный аккаунт в инстаграм, транслировали в соцсети то, как мы живём, поём, совместные поездки и так далее, и почувствовали отклик аудитории, увидели, что наша неформальная жизнь интересна другим, нас стали приглашать на выступления, фестивали и так далее. В нашем аккаунте в инстаграм в шапке профиля указано - «необычная жизнь обычных людей». Да, действительно, это просто наша жизнь и ничего другого.
Половина состава творческого объединения профессиональные этномузыкологи, а половина – любители, но с хорошим слухом. Наш коллектив не считается абсолютно профессиональным, и, возможно, нам не хватает того момента самокопания, присущего профессиональным коллективам, но мы также не считаем себя любителями «чистой воды». Поэтому мы всё-таки находимся в постоянной борьбе внутри объединения за высокую планку и при этом получаем удовольствие от того, чем занимаемся, и рассказываем об этом людям.
Вообще, песни для нас – это значимая часть нашей жизни. И мы хотим показать остальным, а в особенности современной молодёжи, что это может быть частью и их жизни тоже. Где бы мы не собирались, на день рождения или просто пообщаться – мы обязательно поем традиционные русские песни.
Четыре года назад мы поехали на Русский Север по приглашению иеромонаха Иринея (Пиковского) из Сретенского монастыря вместе с семинаристами и активистами проекта «Общее дело». Там удивительная архитектура, природа, каждый раз, когда мы туда возвращаемся, то находимся в культурном шоке. Это какая-то удивительная красота и аскетичность. Ты выходишь из этого мира и попадаешь в это удивительное место, как будто выключенное из общего хаоса. Мы присоединились к проекту «Общее дело» - реставрации старинных храмов. Нам предложили организовать культурную часть проекта - концерты для жителей сел и волонтеров, позаниматься с детьми, то есть, максимально оживить жизнь местных жителей. Репертуар у нас был разнообразным. Тогда мы пели то, что все мы знаем, пытались найти общий репертуар прямо на Севере. И именно с этого момента, наверное, и начинается наша история как фольклорного коллектива. Начались стабильные репетиции и выступления более серьезного уровня.
Когда мы стали определяться с песенной традицией, над которой будем работать, то отправной точкой для нас стала песня из села Шелаево Валуйского района Белгородской области «Соловей-соловушка смутен, невесёл».
Мы все когда-то выучили её независимо друг от друга, нам она очень нравилась. Когда мы её спели вместе, поняли как она удивительна и прекрасна. И как-то в одну из наших поездок в Белгородскую область в Валуйский район, откуда родом Надежда, мы побывали в том самом селе Шелаево, сделали концерт для местных жителей, пообщались. К сожалению, их собственные песни в этом селе уже не поются, и мы по сути привезли их им обратно, показали, что здесь бытовало. С той поездки мы загорелись идеей попробовать исследовать именно эту музыкальную традицию. Не было ни одного серьезного ансамбля, который бы взял её для себя как основную, и мы стали первыми. В этом не то чтобы наша заслуга, просто мы хотели взять что-то такое, что забыто, но на самом деле является жемчужиной традиционной народной музыки. Так что наша основная территория, которую мы исследуем, - это Валуйский и Волоконовский район Белгородской области, а в частности сёла Шелаево, Безгодовка и Фощеватово.
- А местные жители как отреагировали на ваш приезд?
Н.: Нас очень хорошо встретили, у даже школьников отменили уроки. Раньше в Шелаево был очень известный хор, который ездил по всей стране. И все песни, которые мы пели, местные жители узнавали, но подпеть, к сожалению, уже не могли.
Моя мама поет, бабушка тоже пела, а молодежь свои родные песни уже не знает. Когда мы пели, они на нас смотрели огромными глазами. А мы говорили, что мы в Москве поем эти песни и давали им наставления, чтобы они, пока живы их бабушки, расспрашивали их. Раньше в их селе очень интересно праздновали праздники. На Троицу, например, плели кукушку из куги – камыша – это очень яркий, интересный обряд. Заплетали косичку-куколку, наряжали её, а потом "крестили" на Троицу, обливали водой. Это древний обрядовый ритуал, наследие язычества. А потом в 20 веке это переросло в детскую игру - девочки собирались, прятались от мальчиков и «играли в кукушку». Причём они знали, что играть надо именно весной. А сейчас, к сожалению, уже даже дети не играют.
Е.: В зале было всеобщее воодушевление, потому что это была радость узнавания родной песни. К тому же её пели молодые люди, и всё это было принято с восторгом. Мы не первые, кто делает подобные проекты. Например, у Воронежской академии давно уже налажен контакт с местными аутентичными ансамблями Белгородской и Воронежской области. Когда в селах умирают лидеры коллективов, то вместе с ними постепенно исчезает и репертуар. Или вариант, когда еще остаются исполнители, но репертуар сокращается в два раза, а то и больше, также упрощается само исполнение песни. Ребята из Воронежской академии приезжают и делятся звуковыми материалами прошлых лет, нотными изданиями. Специалисты консультируют и возвращают эти песни обратно в сёла, пока еще окончательно не потеряна эта связь. А мы приехали в Шелаево и, к сожалению, застали тот момент, когда традиция прервалась и все потеряно. И, по большому счёту, песни можно вернуть в село только путем привлечение качественного работника, который приедет и будет целенаправленно заниматься этим.
Есть шанс, что в Шелаево еще остался кто-то из пожилых исполнителей, кто знает местные песни, такое тоже случается. То есть, если бы у нас стояла задача все это возродить, мы бы в первую очередь поискали местного жителя, который может помнить песни, попытались бы найти энтузиастов среди местной молодежи и поработать с ними, обучить. Но это уже целый проект - такой же как «возрождение деревни» и на это, конечно, нужны особые силы и ресурсы. У нас же была другая цель – подстегнуть интерес молодежи. Наш проект ориентируется на различные слои молодежи. Когда мы в прошлые года ездили на Русский Север, там мы познакомились с волонтерами — активными ребятами, которые с удовольствием узнают и о православии, и о северной архитектуре. И тут от нас они узнали о фольклоре и увидели, что это не удел бабушек и дедушек. Народная песня произвела на них очень сильное впечатление.
- А местные жители как отреагировали на ваш приезд?
Н.: Нас очень хорошо встретили, у даже школьников отменили уроки. Раньше в Шелаево был очень известный хор, который ездил по всей стране. И все песни, которые мы пели, местные жители узнавали, но подпеть, к сожалению, уже не могли.
Моя мама поет, бабушка тоже пела, а молодежь свои родные песни уже не знает. Когда мы пели, они на нас смотрели огромными глазами. А мы говорили, что мы в Москве поем эти песни и давали им наставления, чтобы они, пока живы их бабушки, расспрашивали их. Раньше в их селе очень интересно праздновали праздники. На Троицу, например, плели кукушку из куги – камыша – это очень яркий, интересный обряд. Заплетали косичку-куколку, наряжали её, а потом "крестили" на Троицу, обливали водой. Это древний обрядовый ритуал, наследие язычества. А потом в 20 веке это переросло в детскую игру - девочки собирались, прятались от мальчиков и «играли в кукушку». Причём они знали, что играть надо именно весной. А сейчас, к сожалению, уже даже дети не играют.
Е.: В зале было всеобщее воодушевление, потому что это была радость узнавания родной песни. К тому же её пели молодые люди, и всё это было принято с восторгом. Мы не первые, кто делает подобные проекты. Например, у Воронежской академии давно уже налажен контакт с местными аутентичными ансамблями Белгородской и Воронежской области. Когда в селах умирают лидеры коллективов, то вместе с ними постепенно исчезает и репертуар. Или вариант, когда еще остаются исполнители, но репертуар сокращается в два раза, а то и больше, также упрощается само исполнение песни. Ребята из Воронежской академии приезжают и делятся звуковыми материалами прошлых лет, нотными изданиями. Специалисты консультируют и возвращают эти песни обратно в сёла, пока еще окончательно не потеряна эта связь. А мы приехали в Шелаево и, к сожалению, застали тот момент, когда традиция прервалась и все потеряно. И, по большому счёту, песни можно вернуть в село только путем привлечение качественного работника, который приедет и будет целенаправленно заниматься этим.
Есть шанс, что в Шелаево еще остался кто-то из пожилых исполнителей, кто знает местные песни, такое тоже случается. То есть, если бы у нас стояла задача все это возродить, мы бы в первую очередь поискали местного жителя, который может помнить песни, попытались бы найти энтузиастов среди местной молодежи и поработать с ними, обучить. Но это уже целый проект - такой же как «возрождение деревни» и на это, конечно, нужны особые силы и ресурсы. У нас же была другая цель – подстегнуть интерес молодежи. Наш проект ориентируется на различные слои молодежи. Когда мы в прошлые года ездили на Русский Север, там мы познакомились с волонтерами — активными ребятами, которые с удовольствием узнают и о православии, и о северной архитектуре. И тут от нас они узнали о фольклоре и увидели, что это не удел бабушек и дедушек. Народная песня произвела на них очень сильное впечатление.
Book design is the art of incorporating the content, style, format, design, and sequence of the various components of a book into a coherent whole. In the words of Jan Tschichold, "methods and rules upon which it is impossible to improve, have been developed over centuries. To produce perfect books, these rules have to be brought back to life and applied."
Front matter, or preliminaries, is the first section of a book, and is usually the smallest section in terms of the number of pages. Each page is counted, but no folio or page number is expressed, or printed, on either display pages or blank pages.
Front matter, or preliminaries, is the first section of a book, and is usually the smallest section in terms of the number of pages. Each page is counted, but no folio or page number is expressed, or printed, on either display pages or blank pages.