Информация о наборе в группу
Расписании мероприятий
Исследованиях
Расписании мероприятий
Исследованиях
Оставьте Ваш вопрос, мы ответим Вам в ближайшее время.
Двоим лучше, нежели одному…
О романе Дж. Стейбека «Гроздья гнева»
О романе Дж. Стейбека «Гроздья гнева»
«Отчаяться может каждый. А вот чтобы совладать с собой,
нужно быть человеком».
(Цитата из романа)
Есть книги-«вселенные»: они втягивают стороннего наблюдателя в свой мифический мир через ритуал чтения. В них словно проваливаешься, как Алиса в Страну Чудес, а затем - в них пребываешь, проживая с героями их жизнь. Такой опыт остается с нами навсегда. Вот, например, «Сто лет одиночества» Маркеса, где автор рассказывает историю нескольких поколений семьи Буэндиа, покидающих свою деревню Макондо и возвращающихся назад. Или «Война и мир», русская «Иллиада».
Роман Джона Стейнбека «Гроздья гнева» - это книга, сопоставимая с вышеназванными по своему воздействию на читателя, хотя это, конечно, менее значительное произведение по количеству параллельных сюжетов, сложности композиции, числу персонажей и глубине проработки их характеров. Пафос социального конфликта (капитал душит бедняка) и реалистический метод изображения - традиционно были объектами исследования критиков нескольких поколений. Да и что еще исследовать? Мы не видим в книге сложных характеров, не знаем ничего о внутренних конфликтах героев: они люди простые и их человеческая реальность вся на поверхности. «Гроздья гнева» - это книга об униженных и оскорбленных времен Великой депрессии. А образ семьи Джоудов собирательный. Стейнбек пишет о большой народной беде в Америке - победе капитала над человеком. В книге много интересных наблюдений, созвучных современности. Кризис перепроизводства и уничтожение товаров ради поддержания высокой цены, проблема безработицы и трудовой миграции - все это довольно острые темы и сегодня. Мигранты обслуживают наш быт и занимаются благоустройством наших городов и, собственно, стали частью нашего общества. Профессиональная миграция - норма глобального мира. И в наши дни шок от вирусного карантина показал, насколько непривычно человеку находиться в ограниченном пространстве и без смены декораций.
нужно быть человеком».
(Цитата из романа)
Есть книги-«вселенные»: они втягивают стороннего наблюдателя в свой мифический мир через ритуал чтения. В них словно проваливаешься, как Алиса в Страну Чудес, а затем - в них пребываешь, проживая с героями их жизнь. Такой опыт остается с нами навсегда. Вот, например, «Сто лет одиночества» Маркеса, где автор рассказывает историю нескольких поколений семьи Буэндиа, покидающих свою деревню Макондо и возвращающихся назад. Или «Война и мир», русская «Иллиада».
Роман Джона Стейнбека «Гроздья гнева» - это книга, сопоставимая с вышеназванными по своему воздействию на читателя, хотя это, конечно, менее значительное произведение по количеству параллельных сюжетов, сложности композиции, числу персонажей и глубине проработки их характеров. Пафос социального конфликта (капитал душит бедняка) и реалистический метод изображения - традиционно были объектами исследования критиков нескольких поколений. Да и что еще исследовать? Мы не видим в книге сложных характеров, не знаем ничего о внутренних конфликтах героев: они люди простые и их человеческая реальность вся на поверхности. «Гроздья гнева» - это книга об униженных и оскорбленных времен Великой депрессии. А образ семьи Джоудов собирательный. Стейнбек пишет о большой народной беде в Америке - победе капитала над человеком. В книге много интересных наблюдений, созвучных современности. Кризис перепроизводства и уничтожение товаров ради поддержания высокой цены, проблема безработицы и трудовой миграции - все это довольно острые темы и сегодня. Мигранты обслуживают наш быт и занимаются благоустройством наших городов и, собственно, стали частью нашего общества. Профессиональная миграция - норма глобального мира. И в наши дни шок от вирусного карантина показал, насколько непривычно человеку находиться в ограниченном пространстве и без смены декораций.
Фермер в Оклахоме (30-е годы ХХ века)
В первой половине прошлого века ситуация для американцев была новая. Тяжелые времена Депрессии в Оклахоме и других южных штатах США наступили после засухи и неурожая. Банки стали хозяевами земли и решили отдать ее в обработку крупным компаниям. Фермеры оказались не у дел, потеряли свои права на землю и жилье, им пришлось оставить родные места и двинуться на Запад в поисках заработка. «Трактор делает сразу два дела: он вспахивает землю и выкорчевывает с этой земли нас. Между таким трактором и танком разница небольшая. И тот, и другой гонят перед собой людей, охваченных страхом, горем. Тут есть над чем призадуматься». А «банк - чудовище - должен получать прибыль все время. Чудовище не может ждать. Оно умрет. Нет, уплату налогов задерживать нельзя. Если чудовище хоть на минуту остановится в своем росте, оно умрет. Оно не может не расти». Очень верное наблюдение.
Движение по трассе №66 (1930-е)
Стейнбек разворачивает по-настоящему эпическую картину переселения народа внутри одной страны. Положение семьи Джоудов трагическое: у них не просто нет денег и уверенности в завтрашнем дне, у них нет ничего, никакой константы человеческого бытия. Джоуды двигаются с места всей семьей на удачу, в плохоньком «гудзоне». Повествование построено по одному из четырех классических сюжетов, по Борхесу (поиск удачи, сокровища). Сокровище в данном случае - сезонный заработок и обустройство на новом месте. И, конечно, по закону жанра, поиски Джоудов ничем хорошим увенчаться не могут. Семья распадается, старики умирают в пути, кто-то уходит по своему маршруту (Ной, Том и Конни). Остальные держатся вместе, но вся затея с переездом в итоге терпит крах - герои Стейнбека оказываются на краю гибели.
На Западе, куда двинулись тысячи таких кочевников, как Джоуды, поднялась паника. «Собственники не помнили себя от страха дрожа за свою собственность. Люди, никогда не знавшие голода, увидели глаза голодных». Пришельцев там не только не ждали, но заранее ненавидели как захватчиков, грязных дикарей и воров - проклятых «Оки».
На Западе, куда двинулись тысячи таких кочевников, как Джоуды, поднялась паника. «Собственники не помнили себя от страха дрожа за свою собственность. Люди, никогда не знавшие голода, увидели глаза голодных». Пришельцев там не только не ждали, но заранее ненавидели как захватчиков, грязных дикарей и воров - проклятых «Оки».
Земли было много, в том числе необработанной. Но эта земля чужая, и хозяева не спешили делиться ею с переселенцами. Работы не хватало на всех, к каждому созревшему персику или груше тянулось по пять рук сборщиков урожая! Стейнбек знал обо всем этом не понаслышке: он жил в Калифорнии, работал корреспондентом. Роман был написан на обширном материале личных наблюдений и знакомств автора. К тому же, Стейнбек сам проделал путь переселенцев из Оклахомы в Калифорнию, ночевал вместе с ними на придорожных стоянках и даже работал с ними бок о бок на апельсиновых и хлопковых плантациях.
Во времена кризиса мало кто способен ужиться в условиях непонимания и двусмысленности происходящего. Когда рушится привычный мир - как это было в 1929, 1998 и 2008 годах и сегодня - мы обязательно хотим знать виновника всех бед, жаждем справедливого возмездия. Джон Стейнбек предлагает свою версию - виноват капитализм и крупные собственники, помешанные на прибыли. В романе он рассказывает о том, как зреет гнев в глазах тех, кто испытал поражение в жизни, как в их душах «наливаются и зреют гроздья гнева». На кризис Стейнбек смотрит глазами коллективного персонажа. Его Джоуды - лишь «одни из», собирательный образ. Автора волнует не личность каждого героя, а типичный образ бедняка и социальная драма, связанная с победой капитала над человеком.
«Гроздья гнева» - это, несомненно, призыв к бунту за справедливость, но бессильный. Призыв Дон-Кихота бороться с ветряными мельницами. Сам Стейнбек интуитивно чувствует ситуацию и поэтому, видимо, вкладывает в уста матери слова, обращенные к Тому: «Затравят тебя, точно дикого зверя. Как с Флойдом было». Она отговаривает своего сына от участия в протестном движении. То есть на личном уровне героев книги протест состояться не может.
Название романа взято из Апокалипсиса. То, что в Откровении Иоанна Богослова (глава 14) делает Ангел, срезая созревшие гроздья винограда и бросая их «в великое точило гнева Божиего», Стейнбек поручает человеку. Причем полуграмотному, затравленному нуждой оборванцу - сначала бывшему проповеднику Кейси, а затем Тому Джоуду, который признается в разговоре с матерью, что еще ни в чем не разобрался. Из романа мы не узнаем о его дальнейшей судьбе. Том стоит горой за справедливость и готов защищать ее без оглядки на собственную жизнь. Том Джоуд забияка и наверняка ввяжется в какую-то историю, а потом снова угодит в тюрьму. Но что может изменить его мужественная жертва в общем течении событий? Ожидания Стейнбека, что «гроздья гнева» созреют несколько утопичны, если под «созреванием» понимать какое-то решение, а не просто бунт. Наивно выглядит сегодня и такое утверждение: «А компании и банки готовили себе погибель…Амбары были полны, поля плодородны, а по дорогам ехали голодные люди…Крупные компании не знали, что черта, отделяющая голод от ярости, еле ощутима. Люди, как муравьи, расползались по дорогам в поисках работы, в поисках хлеба. И в сознании людей начинала бродить ярость…»
В романе нет ответа на главный вопрос, что делать. В чем состоит добро и как оно может победить? Дальше призыва к бунту дело не идет. На одной из плантаций Джоуды попадают в забастовку. Рабочие выступили против низкой оплаты труда. Но герои Стейнбека не готовы поддержать протест, хотя в душе с ним согласны. Они становятся штрейкбрехерами: «Мы наголодались. А сегодня было мясо на ужин. Думаешь, отец откажется от мяса на ужин ради других? Розе надо пить молоко. Думаешь, мать заморит ее ребенка только потому, что за воротами какие-то люди глотку дерут?»
Народ сам по себе в «мы» превратиться не может. Будет много «я», потерявших свою индивидуальность на входе в толпу. Выходя из толпы, они снова становятся одиночками. И тут у Стейнбека возникает еще одна иллюзия: «вот точка, в которой пересекаются человеческие жизни. Разъедините этих двоих мужчин; заставьте их ненавидеть, бояться друг друга, не доверять друг другу. Ведь здесь начинается то, что внушает вам страх: в формулу «я лишился своей земли» вносится поправка; клетка делится, и из этого деления возникает то, что вам ненавистно: «Мы лишились нашей земли». Вот где таится опасность, ибо двое уже не так одиноки, как один. И из этого первого «мы» возникает нечто еще более опасное: «У меня есть немного хлеба» плюс «у меня его совсем нет». И если в сумме получается «у нас есть немного хлеба», значит все встало на свое место и движение получило направленность». Нет, оно не получило направленность. Само по себе ситуативное объединение людей на почве общей беды недолговечно и никакого коллективного субъекта «мы», обладающего волей и разумом, не образует. Не возникает общей идентичности, а соответственно, нет и силы, которая может переломить ситуацию к лучшему. Стейнбек, конечно, чувствует это, описывая настоящее «мы» на примере семьи Джоудов.
Это самая живая тема романа. Именно она создает в нем пространство вечных смыслов - история семьи, переживающей кризис. Выжить можно только оставаясь вместе, поддерживая друг друга. «У нас только и осталось что семья. Когда волки нападают стаей, коровы держатся кучкой. Мне ничего не страшно, пока мы все вместе», - решительно заявляет мать в ответ на предложение одного из Джоудов двинуться вперед, разделившись. Удивительное духовное богатство этих людей поражает: бесстрашие, настойчивость, внутреннее достоинство, верность друг другу, доброта и милосердие к тому, кто оказывался рядом, несмотря на тяжелейшие условия. Все это помогает им выжить вместе, а каждому - остаться человеком. В пути они теряют все, и семья для них остается единственной ценностью. Джоуды с достоинством принимают новость о том, что банк забирает у них землю. Спокойствие и жажда жизни не покидают мать семейства, ставшую хранительницей семьи, и перед лицом голодной смерти в финале романа. Мать и ее сын Том вместе олицетворяют жизненные и нравственные силы не просто самих себя, а огромной страны. Их утопическая вера в победу добра придавала им силы двигаться вперед: «Ведь мы… мы будем жить, когда от всех этих людей и следа не останется. Мы народ, Том, мы живые. Нас не уничтожишь. Мы народ - мы живем и живем». И Том соглашается с ней, возвращаясь к теме «мы» в конце романа. Он говорит словами из библейского Екклесиаста: «Двоим лучше, чем одному, потому что у них есть доброе вознаграждение в труде их. Ибо если упадет один, то другой поднимает товарища своего. Но горе одному, когда другого нет, который поднял бы его» (Еккл. 4; 9-10).
История Джоудов трагична, но сами они - восхитительный пример жизненной силы и мужества. Очередной виток кризиса может сделать мигрантом любого из нас, ну, по крайней мере, лишить привычного заработка и перевернуть картину мира до неузнаваемости. История обнищания людей одинакова во все времена и, конечно, схожа с тем, что описал Стейнбек в своем романе. Важно, что его Джоуды не сдавались и не отчаивались, что бы ни случилось. Эти люди умели радоваться тому малому добру, что выпадало на их долю, всегда смотрели с надеждой вперед и верили, что дела обязательно пойдут в гору.
Хватит ли нам сегодняшним силы духа, чтобы совладать с собой, не отчаиваться и не падать духом, что бы ни случилось?..
_________________
Анна Навашина
Во времена кризиса мало кто способен ужиться в условиях непонимания и двусмысленности происходящего. Когда рушится привычный мир - как это было в 1929, 1998 и 2008 годах и сегодня - мы обязательно хотим знать виновника всех бед, жаждем справедливого возмездия. Джон Стейнбек предлагает свою версию - виноват капитализм и крупные собственники, помешанные на прибыли. В романе он рассказывает о том, как зреет гнев в глазах тех, кто испытал поражение в жизни, как в их душах «наливаются и зреют гроздья гнева». На кризис Стейнбек смотрит глазами коллективного персонажа. Его Джоуды - лишь «одни из», собирательный образ. Автора волнует не личность каждого героя, а типичный образ бедняка и социальная драма, связанная с победой капитала над человеком.
«Гроздья гнева» - это, несомненно, призыв к бунту за справедливость, но бессильный. Призыв Дон-Кихота бороться с ветряными мельницами. Сам Стейнбек интуитивно чувствует ситуацию и поэтому, видимо, вкладывает в уста матери слова, обращенные к Тому: «Затравят тебя, точно дикого зверя. Как с Флойдом было». Она отговаривает своего сына от участия в протестном движении. То есть на личном уровне героев книги протест состояться не может.
Название романа взято из Апокалипсиса. То, что в Откровении Иоанна Богослова (глава 14) делает Ангел, срезая созревшие гроздья винограда и бросая их «в великое точило гнева Божиего», Стейнбек поручает человеку. Причем полуграмотному, затравленному нуждой оборванцу - сначала бывшему проповеднику Кейси, а затем Тому Джоуду, который признается в разговоре с матерью, что еще ни в чем не разобрался. Из романа мы не узнаем о его дальнейшей судьбе. Том стоит горой за справедливость и готов защищать ее без оглядки на собственную жизнь. Том Джоуд забияка и наверняка ввяжется в какую-то историю, а потом снова угодит в тюрьму. Но что может изменить его мужественная жертва в общем течении событий? Ожидания Стейнбека, что «гроздья гнева» созреют несколько утопичны, если под «созреванием» понимать какое-то решение, а не просто бунт. Наивно выглядит сегодня и такое утверждение: «А компании и банки готовили себе погибель…Амбары были полны, поля плодородны, а по дорогам ехали голодные люди…Крупные компании не знали, что черта, отделяющая голод от ярости, еле ощутима. Люди, как муравьи, расползались по дорогам в поисках работы, в поисках хлеба. И в сознании людей начинала бродить ярость…»
В романе нет ответа на главный вопрос, что делать. В чем состоит добро и как оно может победить? Дальше призыва к бунту дело не идет. На одной из плантаций Джоуды попадают в забастовку. Рабочие выступили против низкой оплаты труда. Но герои Стейнбека не готовы поддержать протест, хотя в душе с ним согласны. Они становятся штрейкбрехерами: «Мы наголодались. А сегодня было мясо на ужин. Думаешь, отец откажется от мяса на ужин ради других? Розе надо пить молоко. Думаешь, мать заморит ее ребенка только потому, что за воротами какие-то люди глотку дерут?»
Народ сам по себе в «мы» превратиться не может. Будет много «я», потерявших свою индивидуальность на входе в толпу. Выходя из толпы, они снова становятся одиночками. И тут у Стейнбека возникает еще одна иллюзия: «вот точка, в которой пересекаются человеческие жизни. Разъедините этих двоих мужчин; заставьте их ненавидеть, бояться друг друга, не доверять друг другу. Ведь здесь начинается то, что внушает вам страх: в формулу «я лишился своей земли» вносится поправка; клетка делится, и из этого деления возникает то, что вам ненавистно: «Мы лишились нашей земли». Вот где таится опасность, ибо двое уже не так одиноки, как один. И из этого первого «мы» возникает нечто еще более опасное: «У меня есть немного хлеба» плюс «у меня его совсем нет». И если в сумме получается «у нас есть немного хлеба», значит все встало на свое место и движение получило направленность». Нет, оно не получило направленность. Само по себе ситуативное объединение людей на почве общей беды недолговечно и никакого коллективного субъекта «мы», обладающего волей и разумом, не образует. Не возникает общей идентичности, а соответственно, нет и силы, которая может переломить ситуацию к лучшему. Стейнбек, конечно, чувствует это, описывая настоящее «мы» на примере семьи Джоудов.
Это самая живая тема романа. Именно она создает в нем пространство вечных смыслов - история семьи, переживающей кризис. Выжить можно только оставаясь вместе, поддерживая друг друга. «У нас только и осталось что семья. Когда волки нападают стаей, коровы держатся кучкой. Мне ничего не страшно, пока мы все вместе», - решительно заявляет мать в ответ на предложение одного из Джоудов двинуться вперед, разделившись. Удивительное духовное богатство этих людей поражает: бесстрашие, настойчивость, внутреннее достоинство, верность друг другу, доброта и милосердие к тому, кто оказывался рядом, несмотря на тяжелейшие условия. Все это помогает им выжить вместе, а каждому - остаться человеком. В пути они теряют все, и семья для них остается единственной ценностью. Джоуды с достоинством принимают новость о том, что банк забирает у них землю. Спокойствие и жажда жизни не покидают мать семейства, ставшую хранительницей семьи, и перед лицом голодной смерти в финале романа. Мать и ее сын Том вместе олицетворяют жизненные и нравственные силы не просто самих себя, а огромной страны. Их утопическая вера в победу добра придавала им силы двигаться вперед: «Ведь мы… мы будем жить, когда от всех этих людей и следа не останется. Мы народ, Том, мы живые. Нас не уничтожишь. Мы народ - мы живем и живем». И Том соглашается с ней, возвращаясь к теме «мы» в конце романа. Он говорит словами из библейского Екклесиаста: «Двоим лучше, чем одному, потому что у них есть доброе вознаграждение в труде их. Ибо если упадет один, то другой поднимает товарища своего. Но горе одному, когда другого нет, который поднял бы его» (Еккл. 4; 9-10).
История Джоудов трагична, но сами они - восхитительный пример жизненной силы и мужества. Очередной виток кризиса может сделать мигрантом любого из нас, ну, по крайней мере, лишить привычного заработка и перевернуть картину мира до неузнаваемости. История обнищания людей одинакова во все времена и, конечно, схожа с тем, что описал Стейнбек в своем романе. Важно, что его Джоуды не сдавались и не отчаивались, что бы ни случилось. Эти люди умели радоваться тому малому добру, что выпадало на их долю, всегда смотрели с надеждой вперед и верили, что дела обязательно пойдут в гору.
Хватит ли нам сегодняшним силы духа, чтобы совладать с собой, не отчаиваться и не падать духом, что бы ни случилось?..
_________________
Анна Навашина