Прикосновение к живым ликам

(Сиквел к поездке на Север)
Не стоит село без праведника

Недавно я вернулась из путешествия по Вологодскому краю и привезла оттуда вместе с немым восторгом от фресок Ферапонтова монастыря вопрос: случайно ли неземные образы Дионисия появились и сохранились именно здесь, в краю пустынников и созерцателей? Есть ли в этом что-то мистическое: шедевры изобразительного искусства – в пустынном краю русских отшельников, отогревших этот суровый край своими трудами, молитвой и добрым сердцем? Могло ли такое чудо случиться, например, у Иосифа Волоцкого в его богатом общежительном монастыре недалеко от Москвы, или это Божие благословение «нестяжателям»?

Каково же было мое изумление, когда выяснилось, что Дионисий был добрым другом Иосифа Волоцкого. А преподобный Иосиф в своем «Послании иконописцу и трех словах об иконопочитании» обращался именно к Дионисию, называя его «началохудожником» и «возлюбленным братом», поощряя гениального иконописца создавать святые образы, от взгляда на которые «взлетает ум наш и мысль к божественному желанию и любви». В конце XIV века Дионисий, прежде чем уехать в Ферапонтово, работал в Москве и Волоколамске, в монастыре у преп. Иосифа. А на Север он подался со своими сыновьями позднее, вероятно, в связи с гонениями на иконописцев, отвержением икон и святых образов в период расцвета ереси жидовствующих. Интересно, что после 1502 года, когда Иван III начинает постепенно отходить от влияния еретиков, Дионисий и вовсе возвращается в Москву.

Из школьного курса истории мы знаем о противостоянии двух монашеских «партий» – нестяжателей (Нил Сорский) и иосифлян (Иосиф Волоцкий) – суть которого сводилась к вопросам церковного землевладения, отказу нестяжателей от личной собственности (в том числе отказ монастырей от имущества), разного отношения к еретикам (принявших ересь жидовствующих, в том числе отвергающих иконопочитание), выбора способа существования: активной жизни (просветительство, благотворительность и проч.) и созерцательной (евангельской нищеты и пустынного безмолвия). Но можно ли говорить о «партиях» среди монахов? Были ли между этими святыми, последователями Сергия Радонежского, разногласия масштабов «борьбы»? Да такой, что привела к культурному обособлению одних от других? Само слово «борьба» им вряд ли было знакомо. Обличение отступников от веры – да, именно об этом трактат Иосифа Волоцкого «Просветитель», направленный против ереси жидовствующих.

Многие думают, что духовная жизнь – это что-то незыблемое внутри изменчивого потока жизни. За скупой житийной литературой трудно разглядеть лики, а за ними – лица и портретные черты под нимбом. А так хочется вглядеться в них из сегодняшнего далека и разобраться, кто был кем! Тем более, что борьба для нас сегодня стала нормой жизни, да и Дионисиев среди нас не видать.

Карта с географией расселения учеников и последователей преп. Сергия Радонежского
К числу «заволжских старцев» относят учеников и последователей преп. Сергия Радонежского, удалившихся от мира на Север и образовавших нашу знаменитую Северную Фиваиду: Кирилла Белозерского, Нила Сорского, Павла Обнорского, Дмитрия Прилуцкого, Корнилия Комельского, Дионисия Глушицкого. Собственно, само название происходит от «Фиваиды Египетской», родины египетских пустынножителей. На исходе XIV столетия, после татарского погрома на Руси и в продолжение почти двух последующих веков, непроходимые леса и дебри на пространстве 500 верст от Лавры до Белого озера освоили эти Сергиевы ученики – монашество, возникшее от благословенного корня. Сам Сергий, уроженец Ростова, тоже в свое время оставил родной край и поселился в Радонежских лесах. Большая часть пустынных чад его уходила дальше на Север. Монахи бежали от нагоняющего мира, но уступали ему, оседали, строились, создавали иногда крупные культурные очаги, опорные пункты русской колонизации. Так на берегах Сиверского, Белого и Кубенского озер возникла сплошная область иноческая, усеянная пустынями отшельников и скитами. Этот самобытный образ жизни никак не противостоял общежительному типу монашества, сторонником которого был Иосиф Волоцкий. Да и Нил Сорский, «главный нестяжатель», не утверждал, что внегосударственная, мироотрешенная жизненная позиция – единственно спасительный путь. Вокруг некоторых пустынников тоже выросли огромные обители. Как, например, Кирилло-Белозерский или Спасо-Каменный монастыри.
Иосиф Волоцкий, «главный иосифлянин» – другой, не менее замечательный последователь преп. Сергия Радонежского, подвизавшийся сначала под руководством Пафнутия Боровского. Став игуменом Пафнутиева монастыря, преп. Иосиф в полном согласии с традициями Сергиева пустынничества, ушел на север, в район Волока Ламского и там создал новый монастырь, в котором пробыл 35 лет до самой своей кончины. Этот монастырь стал культурным центром и благотворителем в округе, спасал народ от голода и творил много других добрых дел.

Если преп. Сергий был современником А. Рублева, то преп. Иосиф был нераздельно связан со вторым гениальным русским иконописцем – Дионисием. В 1484 году каменная Успенская церковь Волоколамского монастыря была расписана мастером, здесь он писал свои иконы. И, если Сергий вдохновил и благословил Дмитрия Донского в победе над полчищами Мамая, то Иосиф совместно с еп. Геннадием Новгородским совершил грандиозный подвиг спасения Руси от вероотступничества – победа над ересью жидовствующих их общая заслуга. А «Просветитель», главное апологетическое произведение преп. Иосифа, посвященное этой теме, содержит множество цитат из преп. Нила Сорского.

Возникает недоумение: а был ли спор между преподобными отцами или это результат политических интриг и сочиненных кем-то мифов?

Споры Нила Сорского с Иосифом Волоцким. Полемику с «иосифлянами» от имени «нестяжателей», а точнее с преп. Иосифом вел некто Вассиан Патрикеев, инок княжеского рода, сохранивший близость к Ивану III и некоторые политические интересы, судя по обилию его письменного наследия и упоминаний о нем в разных источниках. Назвав себя учеником Нила Сорского, Вассиан полемизировал с Иосифом Волоцким по целому ряду вопросов и откровенно травил его.

Речь идет прежде всего о церковном Соборе 1503 года. Из «Письма о нелюбках» (1530-е и даже 1540-е годы), мы узнаем, что Нил Сорский выступил решительно против монастырских сел. Однако имеются источники, указывающие на то, что Нил Сорский вообще ничего не говорил на соборе, но лишь высказал свое мнение в беседах с Иваном III. Споры на соборе разгорелись между самим Иваном III и соборным большинством во главе с митрополитом Симоном. Соборяне были против секуляризации земель.

Догматических разногласий у отцов между собой не было. Оба образованные, они хорошо разбирались в богословских вопросах, опирались на мнения друг друга (в Средневековье вообще было принято цитировать авторитеты). Сочинения же самого Иосифа, в частности его «Просветитель», были написаны с опорой на сочинения Нила Сорского. А преп. Нил, в свою очередь, знал произведения Иосифа Волоцкого и поддерживал его и еп. Геннадия против еретиков.

Нестяжательство. В глазах преп. Нила Сорского отказ от личной собственности (что естественно для монашествующих) и отказ от «коллективной» собственности монастыря – наилучшее условие для спасения. Но само по себе богатство монастыря не означает, что в нем нельзя спастись. Для христианина важно преодолеть страсть любостяжания. Жизнь в скиту – это следующий шаг в духовной жизни, доступный лишь опытным монашествующим, прошедшим искушения общежития и склонным к уединению. Это один их путей для спасения души, но не единственно возможный.

Отношение к ереси жидовствующих [1] и к еретикам. Ересь, как известно, обнаружил в 1497 году свт. Геннадий в Новгороде. Он обратился ко многим ученым отцам за помощью, с целью разобраться с идейной частью ереси и помочь ему аргументированно защитить веру. Преп. Иосиф написал свое главное произведение на эту тему – «Просветитель». Свидетельств об участии Нила Сорского в этой проблеме мало, почва для вымысла огромная. Звучали даже предположения, что Нил Сорский отказался помогать епископу Геннадию, что маловероятно. Самый же главный вопрос для тех, кто идейно отличает нестяжателей от иосифлян – разное отношение отцов к казни еретиков. Иосифа Волоцкого обвиняли в отказе от милости к ним, утверждая, что «заволжские старцы» поступали по-евангельски: спасали гонимых от смерти и укрывали в своих скитах, не из сочувствия к их взглядам, но из милости и человеколюбия. Сложно доподлинно установить, было ли такое. Тем более что ересь захватила вершину государственной и церковной власти. О каких казнях идет речь? Кому из властных еретиков потребовалось укрытие на Севере? Заговорщиков было немного и все они на вершине власти; это не был «кружок» вольнодумцев, которых решили задавить злые мракобесы епископ Геннадий и игумен Иосиф. Ересь удалось искоренить, вернув князя в лоно Православия. Потребовались казни для искоренения крамолы. Напомним, что в это самое время в Европе полыхали костры инквизиции. С благословения и богословского обоснования не кого-нибудь, а самого Фомы Аквинского! Усилиями преп. Иосифа и еп. Геннадия Новгородского, их твердостью в вере и упорством в правоте своего дела в течение полутора десятилетий на Руси была остановлена огромная беда, чреватая полным переформатированием русской культуры и истории.

Вот и выходит, что противостояние Иосифа Волоцкого и Нила Сорского – это, очень вероятно, надуманный эпизод, со временем достигший масштабов мифа. По сути, лживый туман Вассиана Патрикеева и прочих, заслонивший «живые лики святых». В исторической действительности произошло противоборство направлений, одно из которых, «нестяжательство», возникло уже после смерти Нила Сорского (1508). И это противоборство было неправомерно и без каких-либо фактических доказательств перенесено на взаимоотношения преподобных отцов.

[1] О самой ереси см. «Очерки по истории Русской Церкви» А.В. Карташева.
Николай Чудотворец в конхе дьяконника
Рождественского храма, работы Дионисия
1502 г., Ферапонтово
Что же касается искусства Дионисия, то оно без сомнения, самое прекрасное и полнозвучное явление русской культуры времен Иосифа Волоцкого и Нила Сорского! Известный искусствовед Г.В. Попов утверждал, что полуфигура Николы-Чудотворца из конхи дьяконника Рождественского собора Ферапонтова монастыря – это уподобление древнему Иосифу (Прекрасному), которого Дионисий писал со своего друга и брата Иосифа Волоцкого. Этот образ Николы, данный Дионисием, совсем непохож на распространенный в нашей иконописи, который в тысячах копий был повторен по всей Руси. А возможная логика Дионисия вот какая: святитель Николай дал пощечину Арию на Никейском соборе в IV веке, также и преп. Иосиф заушил или обличил Схарию с его ересью в XVI веке на Руси. Эта логика рассуждения, по мнению исследователя, есть ключ к неожиданному образу святителя Николая в Рождественском соборе.

Такими невероятными путями перед нами встают события давно минувших дней, лики святых оживают, а мы сами, спустя еще пять веков, тоже оживаем от прикосновения к ним.

А. Навашина

Литература:

1. Иосиф Волоцкий. Послание иконописцу и три «слова» об иконопочитании.
2. Муравьев А.Н. Русская Фиваида на Севере.
3. Скрынников Р.Г. Государство и Церковь на Руси.
4. Попов Г.В. Живопись и миниатюра Москвы середины XV- начала XVI века.
5. Федотов Г.П. «Святые Древней Руси», «Трагедия древнерусской святости» (из сборника «Судьба и грехи России», в 2-х томах).